Опыт других стран свидетельствует о том, что блокировка контента по «черным спискам» не решает полностью проблему вредоносного контента. Есть ли им альтернатива?

С 1 ноября в России заработает система «черных списков» сайтов, запрет доступа к которым призван защитить безопасность детей в интернете. Будет ли эта цель достигнута и нет ли у государства других целей — предмет ожесточенных споров в экспертных кругах, СМИ и околополитическом сообществе. Знать наверняка невозможно. Но есть признаки, указывающие на возможные риски.

Сначала об опасениях. Защитники свободы слова озабочены возможностью злоупотребления системой «черных списков». Уже есть горький опыт применения законов, например о борьбе с экстремизмом, против СМИ, с помощью избирательных и расширительных трактовок текста.

Нет оснований полагать, что Минкомсвязи или подчиненный ему Роскомнадзор, который и должен вести списки, смотрят на этот инструмент как на дубинку. Но это не означает, что опасения правозащитников беспочвенны. Согласно постановлению правительства, выпущенному на прошлой неделе и обсужденному в Минкомсвязи днем позже, в список будут внесены сайты, содержащие пять разных категорий контента. Первая и главная категория — дет. видео, за которой должно следить МВД. Вторая — пропаганда наркотиков, по настоянию ФСКН. Третья — пропаганда суицида, найденная Роспотребнадзором Геннадия Онищенко. Четвертая — все, что запрещено судом по другим законам, главным образом по борьбе с экстремизмом и с нарушением авторских прав. И пятая — «информация, решение о запрете которой на территории РФ ранее принималось уполномоченными органами».

Тут сразу несколько проблем. Во-первых, множатся структуры, наделенные правом запрещать сайты, в их числе появились и два крупных силовых ведомства. В этой связи увеличивается риск и политического, и банально коррупционного применения закона. Во-вторых, пятая категория запрещаемого контента не следует из самого закона, а это уже расширенное толкование. В-третьих, сама категория «ранее запрещенной информации» является сложной в трактовке, хотя бы потому, что совершенно не понятно, к какой временной точке относится слово «ранее», да и список органов уполномоченных запрещать распространение в стране той или иной информации нигде не опубликован. И в-четвертых, пестрота российской судебной практики делает проблематичным включение запрещенных по судебным решениям сайтов в список. Дело в том, что постановление правительства требует удаления в течении суток любых запрещенных сайтов, если они хостятся в России, или блокировку в те же сроки, если они зарубежные. Фактически это лишает владельцев российских сайтов возможности обжаловать спорные решения (а их бывает немало) без существенных для себя потерь.

Далее техническая сторона. Постановление ясно не объясняет, каким образом сайты, по тем или иным причинам не удаляемые, должны блокироваться. Провайдеры противятся блокировке по IP-адресам, поскольку это с большой долей вероятности приведет к блокированию совершенно пристойных сайтов, которые просто случайно окажутся на тех же серверах, что и запрещенные. А это вал жалоб от пользователей и головная боль с зарубежными контрагентами.

Альтернативой могла бы стать блокировка по принципу «инспекции глубоких пакетов» (Deep Packet Inspection, DPI). Подобная система, хоть и дорогая, позволяет точечно блокировать нежелательные сайты. Однако вычислительные процессы. связанные с DPI, снижают скорость обработки и передачи данных, что приводит к удорожанию интернет-услуг и/или ухудшению их качества. DPI также позволяет считать большую часть шифрованной информации, в том числе пароли, что подрывает сохранность личных и коммерческих данных при нецелевом пользовании технологией. При принудительной установке всеми провайдерами системы DPI в совокупности с уже установленной СОРМ у силовых органов появится потенциальная возможность тотального мониторинга контента.

Есть и еще одна проблема, причем довольно фундаментальная. Применение DPI в масштабах страны ухудшает функциональность интернета в целом. Информация ведь движется по всемирным сетям дисперсным образом, и трафик, скажем из Индонезии во Францию, может идти и через российские каналы. А если условный индонезийский сайт заблокирован в России, условный французский пользователь его не увидит. Китай и некоторые другие страны уже создают подобные проблемы для всего мира. Не уверен, что России стоит входить в их число.

Тут мы подходим к цене вопроса. Скорость и стоимость передачи данных связана напрямую с ВВП. Ухудшение этих показателей снижает положительное воздействие интернета на экономику в целом. В России, по подсчетам консталтинговой компании BCG, интернет с его «умножителем» в виде повышенной экономической эффективности составляет от 1,6% до 3,7% ВВП. Это, конечно, не нефть с газом, но и не копейки. Вдобавок опасения за сохранность личных и коммерческих данных не улучшат и так невысокие оценки делового климата в стране. Можно говорить как минимум о точечном ударе по различным секторам интернет-отрасли, в том числе хостинг-провайдерам, дата-центрам, обслуживающим растущую потребность в «облачных» технологиях, и трансграничным магистральным провайдерам.

Безусловно, нельзя защитить детей в интернете бесплатно, и вышеперечисленные риски могут оказаться вполне оправданными. Но есть вероятность, что как раз детям система «черных списков» не поможет. В российских дебатах часто ссылаются на опыт британской Internet Watch Foundation (IWF), некоммерческой организации, которая ведет такой же список там. Сам IWF гордо заявляет, что они блокируют практически 100% нежелательного контента. Но к этому заявлению стоило бы присмотреться поближе. В действительности IWF обеспечивает блокирование почти 100% сайтов, занесенных в их список. Но в последнем годовом отчете (за 2011 год) они обработали свыше 41 000 жалоб на запрещённый контент. Более того, они уже четвертый год подряд заносят в свой список примерно по 1500 доменов. Иными словами, несмотря на безусловно нужную работу IWF, проблема не решается.

С угрозами для детей в интернете можно и нужно бороться. Система «черных списков» может оказаться важным шагом в этом направлении. При этом необходимо сотрудничество и общественных организаций, и интернет-отрасли, а для этого нужно понимать существующие риски и честно о них говорить. Подход, выбранный правительством, увы, иной. Фактически после принятия закона летом доступ независимых экспертов к содержательному обсуждению был блокирован. Но это не конец — дискуссии неизбежно продолжатся.